«Саша Македонский». Самый известный киллер России, фронтмен Курганской ОПГ

Всё детство я думал, что отец погиб в автокатастрофе, — так сказала мама. Но в 13 лет меня отправили к соседке за какими-то документами для пособия — и в сумерках я разглядел, что папу похоронили в Афинах. Думаю, мама знала, что я полезу читать эти бумаги по дороге домой. Мы жили тогда в Анжеро-Судженске (Кемеровская область. — Прим. Baza), и там был холм возле леса — я просидел на нём до темноты. Вычитал, что отец был в розыске, подозревался в убийствах — но без подробностей. Домой вернулся и засыпал вопросами, типа «Почему ты меня обманывала?». Это был сильный шок. Мама спокойно отвечала, что не хотела рассказывать про то, кем он стал, и про его убийство. Ещё через пару дней она позвала к телевизору, где показывали серию «Криминальной России»: «Ну вот, можешь посмотреть, это как раз про него».

Курганская ОПГ специализировалась на заказных убийствах. Её лидеры познакомились на кладбище в Кургане, где работали могильщиками. В 1990-м они переехали в Москву и начали фрилансить на другие крупные группировки в столице — со всеми в итоге поссорились. Летучки они проводили в ночном клубе «Арлекино» в Киноцентре на Красной Пресне. На счету курганских более 60 жертв, большинство из которых — другие бандиты и авторитеты. С 1992 года курганские стали плотно сотрудничать с легендарной Ореховской ОПГ как их постоянные подрядчики для устранения конкурентов.

Здание слева — вход в ночной клуб «Арлекино» в Киноцентре на Красной Пресне. Здесь устраивала сходки Курганская ОПГ. Кадр из фильма «Ребро Адама», 1990 год.

Надо понимать, что тогда группировки в Москве ещё делились на кавказские и славянские — и между ними шла жестокая война. Именно киллер Александр Солоник по заказу ореховских в 1994 году убил главных авторитетов Бауманской (неславянской) группировки — и это была бы кульминация войны, если бы лидер ореховских Сергей Тимофеев сам вдруг не взорвался бы в «мерседесе» в том же году. Начались внутренние разборки — но главное, что в услугах курганских новые лидеры не нуждались, поэтому их стали постепенно устранять бывшие клиенты, а в 1997 году оставшихся членов банды поймали полицейские.

Александр Солоник был везучим, как Джон Уик, а своё прозвище получил за умение стрелять «по-македонски», то есть с двух рук. Он родился в 1960-м в семье слесаря локомотивного депо и медсестры. Работал патрульным полицейским, но был уволен и стал подрабатывать на курганском кладбище — там и познакомился с другими лидерами ОПГ. За свою жизнь Солоник трижды сбегал из-под ареста. Первый раз ещё в Кургане: выпрыгнул через окно зала суда, где его приговорили к девяти годам за изнасилование. Спустя два года Солоник снова сбегает, уже из колонии в Ульяновске, — по канализации, почти как в «Шоушенке».

Александр Солоник осматривает свою новую винтовку на вилле в Греции.

Гораздо позже, в Москве, его уже как успешного киллера положат в реанимацию после перестрелки на рынке, но Солоник выживет. Ему удалят почку и переведут в «Матросскую Тишину». Там он признается в более чем 20 убийствах криминальных авторитетов, а потом станет первым и единственным человеком, которому удалось сбежать из этого изолятора и скрыться. В Греции Солоник попытается начать новую жизнь с моделью Светланой Котовой, однако в 1997 году их обоих убьют штатные киллеры ореховских прямо на его собственной вилле в Аттике.

Александр Солоник был дважды женат. Все его жёны, а также сестра сменили фамилии и уехали из Кургана. У него осталась дочь Юлия от первого брака, от второго — сын Антон. Это его рассказ.

Сами эти истории меня не пугали. Отец пустился в бега, когда мне было два года. Звал маму с собой, но она отказалась — вернулась к родителям. Причём папа ещё несколько раз тайно приезжал, когда прятался в Тюмени. Думаю, она вовремя вышла из этих отношений, иначе нас бы уже давно не было в живых. Отец купил маме квартиру — это, в общем, единственное, что от него осталось. Мы обменяли её на однокомнатную в Томске. Больше никаких денег наша семья не увидела (у Александра Солоника якобы осталось около двух миллионов долларов в греческих банках на имя Владимира Кесова. — Прим. Baza.), всё было арестовано и разобрано его бывшими друзьями. И ментами. При мне мама никогда не говорила, что любила его, да и верность он не хранил. Я читал, что его осудили за изнасилование, но неизвестно, было ли оно взаправду, — на него сейчас многое вешают.

Я считаю, что фамилия должна быть родного отца, вне зависимости от того, какой он был.

В итоге я рос в Кузбассе в 90-е: криминальные разборки были в порядке вещей. Когда к маме приходили полицейские, они шутили про меня: мол, маленький бандит растёт. Она принимала это близко к сердцу. А у меня действительно были все шансы: частенько попадал в плохие компании. Без особого криминала, но некоторые приятели были связаны с наркотиками; были и пацанские стрелки, и телефоны отбирали. Мама очень боялась, что меня затянет. Лет до двадцати я даже уважал эту касту, читал про киллеров и бандитов. Но когда взрослеешь — это улетучивается. Особенно если лично сталкиваешься с аферистами. Бандитизм всегда касается невиновных, и к этому невозможно относиться равнодушно, примеряешь на себя. Сейчас я не переношу тюремную романтику, даже Круга пою только те песни, которые не связаны с криминалом, например «Тебе, моя последняя любовь». Кого-то из друзей в итоге посадили, а кто-то продолжил ерундой страдать.

Александр Солоник с первой женой, Курган, год неизвестен.

Фамилию я менять отказался. Мама сама предлагала, потом бабушка (Валентина Солоник, мать Александра. — Прим. Baza) писала письма из Кургана по праздникам — и в каждом письме спрашивала, когда поменяю. Но у меня такой характер: чем больше убеждают, тем сильнее сопротивляюсь. Я считаю, что фамилия должна быть родного отца, вне зависимости от того, какой он был. За чаем мама иногда перебивает: «Ты говоришь точь-в-точь как твой отец. Ты его даже не знал никогда, нет, ну вот как это возможно?» Внешне мы были похожи, пока он не сделал пластику в Москве. О папе написано столько книжек, снята куча фильмов, но я их видел разве что случайно. Никогда не был фанатиком. Какой смысл? Я практичный человек.

После школы пошёл в горный техникум, немного поработал на шахтах «Физкультурник» и «Южная». Параллельно поступил на заочное в Томский политех. Второй мамин муж, отчим, — суровый был мужик. Шахтёр, охотник. Детей он, прямо скажем, не любил. Сейчас я его уважаю — за то, как он меня воспитал в строгости. Но тогда даже дрался с ним. Ему в лесу хорошо, с собаками и ружьём. Мои занятия музыкой он не переносил. В старшей школе мы с друзьями сколотили группу «Агни» — я там был вторым гитаристом и бэк-вокалистом, репетировать ходили в местный ДК. Слушал все хиты: всё, что достигло успеха, вызывало уважение, и я пытался это повторить. Эминем, Леди Гага, Queen, Bon Jovi — всех с сильным вокалом. Сейчас я уже сочиняю свою музыку, собрал домашнюю студию, потихоньку записываю первый альбом (Антон изредка выкладывает каверы в свой «инстаграм». — Прим. Baza) — но тогда в Анжерке доходило до того, что отчим из дома выгонял. Одновременно я влюбился в девушку из Томска, так что на этой почве я и решил уехать.

Первый брак развалился, я не успевал одновременно учиться, работать и ухаживать за семьёй с ребёнком. Жена оказалась мне совсем чужим человеком. Уехал в командировку в Сибирь: нашёл новую работу в климатических технологиях — всякие системы охлаждения зданий и промышленных установок. Быстро набрался опыта, начал подумывать о собственном деле. Одновременно в Томске мой друг — тоже инженер — ныл, что тянет всю фирму на своём горбу, а её директор только на бабках сидит. Я смекнул, устроился к нему на пару лет, а потом мы отделились и создали свою фирму — клиенты сами к нам перетекли: они же видели, кто реально руками работает. Сейчас я счастлив. Снова женился, супруга — прекрасная женщина, мы воспитываем ребёнка. У меня получается обеспечить ему детство, которого не было у меня. Когда он вырастет — я не буду его ограничивать ни в каких увлечениях.

Антон Солоник с женой Надеждой. Фото ВКонтакте

Конечно, когда-то я злился на отца — абстрактно, что «бросил с отчимом жить». Я воображал, что он бы меня лучше понимал. Но его вынудили обстоятельства, попал в такое место и время. Осуждать я его до сих пор не могу, осталось только ощущение пустоты. Получается, что сейчас его испытывает мой первый сын — ему уже десять. Мы общаемся, ездим вместе на тренировки, но времени не хватает: днём работаю, по ночам свожу музыку, выходные — со своей новой семьёй. Чувствую, что отдаляюсь, и мне не нравится его нынешнее воспитание — но я ничего не могу с этим сделать.